Блог клуба Творчество

Я мчался на своей любимице – огненно – красной "Хонде". Дорога шла сквозь опустевшие осенние поля, следом за ними вдали показалась полоска леса. С тех пор, как в паре десятков миль отсюда выстроили новый мост и трассу пустили через него, про старенькое шоссе почти позабыли. Но я любил эту дорогу: любил за ее безмолвность, за ощущение одиночества и свободы, что она давала мне.

Я, пятнадцатилетний пацан, несусь на верной подружке "Хонде" так, что ветер свистит  в ушах. Лечу один среди бескрайних полей, и лишь вольный ястреб, расправив крылья, парит надо мною в грустном осеннем небе. "Удачи тебе, друг!" – подняв голову, кричу ему в необъятную высь. Словно услышав, он летит рядом, сопровождая до леса. Ощущение свободы переполняет душу и выплескивается наружу в новом радостном крике. Друг ястреб вторит, и, сделав вираж передо мной, скрывается за деревьями. Проезжая лес, чуть сбавляю скорость. Насладившись ярким запахом хвои, и пряностью ковра из осенних листьев, устлавших одинокое шоссе, снова жму вперед.

Солнце опускается за кроны вековых деревьев, и небо становится спокойно – величавым. "Господи, как бы я хотел лицезреть это все вечно", - оторвав взор от дороги, бегущей сквозь лес, подумал я, зачарованно глядя на закат.

То было последнее, что я отчетливо помню.

В этом рассказе я хотел показать, как жизнь распоряжается нашими судьбами, и как даже хороший и добрый человек может не выдержать этой гонки. Представляю вам первую часть рассказа.

Прекрасный цветок может вырасти и на пыльной обочине. А цветы духа подчас встречаются среди серости будней. Об одной из таких встреч хочется рассказать, пока воспоминание еще свежо и греет сердце.
Обычное городское утро. Светит солнышко, играет в окнах домов. Но его не замечают: бегущие на работу взрослые смотрят прямо перед собой, вниз. Они озабочены тем, что должно произойти в течение долгого сложного, насыщенного событиями, их взрослого дня. Они мысленно прокручивают в голове кинофильмы будущих деловых встреч, разговоров в кабинете у начальника и прочих своих взрослых проблем.

Жарко.

Спускаюсь под землю, в прохладу метро. Поезда на нашей линии современные, с кондиционерами. Только они почему-то всегда выключены. Заходим в вагон. Сзади напирают всегда спешащие и всюду всё равно опаздывающие пассажиры. Оглядываюсь, кто там толкает меня? Женщина, уже немолодая, толкает впереди себя коляску. Взгляд расфокусирован, уголки губ опущены вниз. Толкает коляску прямо мне по ногам, не замечает – живёт на «автопилоте», вижу по ней. Я давно уже не делаю никому замечаний. Зачем? Ведь не со зла толкают, наступают на ноги. Просто живут на «автопилоте»: пробудился, наскоро, механически почистил зубы, побросал в желудок топливо - бутерброды, бульк – на ходу запил кофе, взгляд на часы, «опять не успеваю вовремя», бегом в метро! Влетает в вагон прямо мне по ногам (не видит этого), и замирает, устало глядя в пространство вагона равнодушно-отвлеченным взглядом, прокручивая в голове кинофильм предстоящих событий дня. Я не злюсь от того, что мне по ногам, наоборот жалею, потому что сам был таким же, жил на «автопилоте». Стараюсь не смотреть им в лицо, чтобы не подхватить вновь старый вирус под названием «городская лихорадка». Вместо этого оглядываю тех, кто рядом. И замечаю, что рядом стоит мужчина уже за сорок, которого держит за руку маленький сынишка лет семи. Что это его отец, я понял сразу: к дядькам не прижимаются с такой любовью, с такой лаской. Мальчик словно был частичкой этого немолодого мужчины, равнодушно смотревшего на схему линий метрополитена, висящую на стене вагона. Мальчишка прижался щёчкой к большой ладони отца, глядя снизу вверх на него. Я всмотрелся в лицо мальчика, и не смог отвести взгляд. Его светло-карие глаза так доверчиво, так ласково, внимательно и грустно смотрели на отца, просили приласкать его. Но отец не видел этого переворачивающего душу живого жаждущего взгляда. Он уныло смотрел не вниз, на сына, а вверх, на схему метро. Упёрся невидящим взглядом, прокручивая в уме свои взрослые дела предстоящего очень долгого и утомительного дня. Сынишка сжал своей ручкой ладонь отца, тихо позвал его, но не достучался – его отец был далеко, в своем взрослом мире забот.

Пшшш – открылись двери, и в вагон стали входить новые пассажиры. Мальчик прижался к отцу («ты же защитишь меня, папочка, никому не дашь в обиду, я знаю, верю и поэтому люблю тебя»), обхватил его ручонкой за ногу и стал рассматривать входящих пассажиров своими широко открытыми светло-карими немного грустными глазами. Как и любой ребенок, он изучал мир. Но я поразился глубине его взгляда и какой-то несвойственной таким маленьким детям созерцательной мудрости. Такой взгляд я встречал у монахов, знающих Бога. Впрочем, говорят ведь: каждый человек – образ Божий. И в этом светловолосом семилетнем мальчике с таким чистым детским лицом, я явственно видел чистый образ Божий, икону. На душе стало как-то радостно, тепло. Я почувствовал, что … счастлив. Да, счастлив: в душном вагоне утреннего метро, среди плавающих флюидов уныния, тоски, исходящих от других пассажиров, я увидел прекрасный цветочек – светловолосого мальчонку с ангельским личиком.

Оглядевшись, я увидал, что не одинок. Вот мужчина слева тоже долго и внимательно глядел на мальчика. У нас не принято долго глядеть в лицо незнакомому человеку, но мужчина (также, как и я) нарушил табу. Постепенно взгляд его превращался из отстраненно-равнодушного в осмысленный, а потом он … улыбнулся мальчишке! Мальчик перевел свой тёплый, глубокий и ласкающий взгляд на женщину, стоящую рядом. Я увидал, как уголки ее губ тоже начали приподниматься вверх, а в глазах потеплело.

Господи – ведь этот ребенок лечил нас, одаривал нас, взрослых, своей любовью! У меня ком встал в горле, я глубоко-глубоко вздохнул, потому что почувствовал, что сейчас …
гм … нет, не скажу, что я почувствовал, такого не выразить словами, не описать.

- «Станция «Киевская», - сообщил записанный на пленку голос в динамиках.

- «Господи, уже почти девять, опять я опаздываю на работу!»

Я выбежал из вагона, поскакал вниз по эскалатору, понимая: маленькое чудо, к которому я прикоснулся, заканчивается, и начинается трудовой день.

Спасибо тебе, маленький волшебник, за эти незабываемые минутки!

Слава Тебе, Господи!

Какова природа наших снов? Я упорно думала, что во всем виноваты навязчивые мысли, к тому же, обычно этим очень легко объяснялось любое, даже самое бессмысленное, сновидение. Но не в этот раз.

Прошло уже около двух лет, за это время многое стало несущественным, выброшенным за границы обыденного, даже почти забытым. Я вспоминала те дни очень редко, повседневные заботы отвлекали от неминуемой грусти, которая, несомненно, подступила бы, позволь я себе эту слабость. Поэтому я была весьма удивлена, когда во сне узнала в одной из двух фигур, сидящих за столом, тебя.

Звенит будильник. Как обычно, отвратительный, тонкий писк. О, я знаю этот ритм наизусть! Каждый день одно и то же, три коротких - один длинный. Мне нужно немедленно его отключить, иначе я сойду с ума. Это невыносимая вещь, каждый раз хочется его выбросить, избавиться от противных звуков раз и навсегда, но, я давно уже поняла, лучше ненавидеть по утрам будильник, чем того, кто тебе его заменяет.

Я на редкость легко открыла глаза, даже, правильней будет сказать, резко подняла веки и уперлась взглядом в неопределенного цвета потолок. «Отключить будильник», - шепчет недремлющее сознание. А ведь правда, этот звук сильно раздражает, но совсем не так, как обычно. Что-то сегодня упорно отвлекает меня от привычных действий, даже приевшийся ритм почти не ощущается барабанными перепонками. Я как будто не здесь, не в своей кровати, не просыпаюсь, чтобы идти и выполнять свои каждодневные обязанности. Где же я? Взгляд скользит по оклеенным обоями стенам, в темноте кажущимися грязно-серыми, задерживается на маленьких подушках, разбросанных по кровати. Нет, я определенно дома. Снова писк. Конечно, я не отключила будильник. Встаю, протягиваю руку, беру этот ненавистный до сегодняшнего дня предмет и заставляю его, наконец, замолчать. Кажется, я должна сейчас снова лечь на кровать, ведь так происходит изо дня в день, но вместо этого я остаюсь стоять голыми ногами на холодном полу. Неправильно, что-то не так, я чувствую это, как будто тянет в другую реальность, мысли отказываются подчиняться разуму и возвращаются туда, где пребывали, пока я видела сон.

Сон! Я видела тебя. Без сомненья, одна из двух фигур принадлежала тебе. Худые, слегка сутулые плечи, длинные руки и короткие кудрявые волосы. Да, я помню, поэтому, скорее всего, и отчетливо вижу тебя именно таким. Жаль, мне не разглядеть лица. Что ж, я дорисую его сама. Память не слишком благосклонна ко мне, черты сильно затерлись, но я помню теплые глаза, возможно, из-за отражавшегося в них вечернего солнца. Какого же они были цвета? Кажется, серые, а, может, карие… Нет, я не могу точно вспомнить. Ты не был красив: нос с горбинкой, тонкие губы, светлая щетина, которую ты поленился сбрить, а, может, намеренно оставил – я против собственной воли запомнила эти черты в последний вечер.

Какой-то стол в пустоте, мы сидим рядом и разговариваем. Не могу вспомнить ни слова, но знаю, это одна из тех бесед, что мы вели в те дни. Кажется, сон длился всего лишь несколько минут, но был так близок к реальности.

Я снова оглядываю комнату, надежда шепчет, что сон неслучаен. Разум жестоко ее высмеивает, и я прислушиваюсь к его мнению, делаю шаг, затем другой, ощущаю ступней холод пола и окончательно возвращаюсь в обыденность. Да, это всего лишь сон, навеянный какой-нибудь неосторожной мыслью. И в этом все объяснение. Но что-то в душе ноет и тянет обратно, что-то безвозвратно оставленное и забытое два года назад. Оно так четко проявилось в этом сне, что я вдруг осознала эту потерю.

Теплый морской ветер треплет мои кудрявые волосы, на плечах ощущается мягкое прикосновение солнца, скрывшегося за небольшим облаком, я сижу на деревянном мостике и читаю книгу. Ветер так и норовит перевернуть страницу, не дав мне даже пробежать ее глазами. Бесполезное занятие! Я закрываю книгу и принимаюсь разглядывать людей: многие наслаждаются купанием в сияющей темновато-зеленой воде, дети с разбегу прыгают с мостика, некоторые просто прохаживается и, наверное, как и я, рассматривает окружающих. Кто-то садится недалеко от меня. «Привет, ты откуда?» - такие обыкновенные слова, неужели их еще произносят, когда хотят познакомиться? Я не уверена, что стоит отвечать, внутренний барьер снова воздвигается как по команде: «Мне не нужны знакомства». «Привет», - что мной руководит, любопытство или формальная вежливость?

Уже не важно, забылось многое, в том числе и это нелепое знакомство. Память хранит лишь некоторые из наших разговоров, казавшиеся наиболее ценными для юного ума. Как жаль, что их основное содержание невозвратимо кануло в беспристрастное время, их уже не извлечь, как старую кассету с полки, чтобы еще раз прокрутить до нужного момента. А оставшееся я научилась прятать так далеко, как того позволяла память. Нет, забыть мне не хотелось. Только не вспоминать, чтобы не подвергаться желанию все изменить, не искать ошибок и упущенных возможностей.

Я держу кружку с чаем, отчаянно борясь с неясными образами, мелькающими как только закрываются глаза. «Сон, просто сон, сейчас все пройдет»,- успокаивает разум. Есть в этом что-то извращенное: миллион раз прокручивать одно и то же событие и каждый раз чувствовать тупой укол где-то в области груди. Нет, это нужно прекращать. Я большим глотком допиваю чай, поднимаюсь из-за стола и ищу взглядом свое черное пальто. В очередной раз благодарю себя и судьбу, что оно именно этого цвета. Мне сейчас важно слиться с серой улицей и безликой толпой, пальто дает мне ощущение комфорта и относительной анонимности. Какая глупость! Я надеваю шапку и выхожу. Свежий воздух выгоняет из головы наваждение, дождь заставляет вспомнить про реальность вокруг, а унылые лужи притягивают бесцельно бродящий взгляд. Все снова как обычно… Я найду тебя!

Надежда – это чувство, которое способно увести человека даже от непреложных истин, пообещав всего лишь малейшее потворство слабости. Как счастливы те, кто надеется. И глупы те, кто умножает это чувство на самоуверенность. Никогда одно не сравняется с другим. Лишь первое всегда будет светлым, дарующим радость и спокойствие, второе же неизменно ведет к злу, заставляя возгордиться или же рассердиться на самого себя.

Вечерний ветер заставляет волосы щекотать шею. Мы сидим за столиком на открытой веранде. Слышно море. Я провожу рукой над свечой, ощущаю жар над крошечным язычком пламени, спрятанным внутри небольшой вазы, окунаю палец в горячий воск и вывожу узоры на поверхности стола, пока они не застывают. Ты сидишь напротив, улыбаешься. Мы впервые говорим о личном. Как удивительно похожи наши взгляды, или это я тебе подражаю? Нет, я не хочу этого разговора. Нужно забыть.

Уже поздно, мне пора возвращаться, чтобы утром успеть на самолет. Надо прощаться, но как? Я не умею красиво расставаться да и не хочу тратить время на сентиментальности. Ты смотришь на меня своими удивительно спокойными глазами, ставшими за пару дней такими привычными, что-то говоришь… Мне кажется, я не помнила этих слов уже через минуту, сознание лихорадочно приказывало не давать волю эмоциям. Ты берешь мою руку, слегка наклоняешься и касаешься ее губами, а затем произносишь чуть тише, чем обычно: «Надеюсь, у тебя все будет хорошо».

Я найду тебя! С этой мыслью я смотрела на свои покрасневшие глаза, отражавшиеся в зеркале. Самоуверенная, я даже не задумывалась, что не справлюсь с подобной задачей. Современные возможности многое обещали уже тогда, не удивительно, что подобная мысль рождала надежду и заставляла успешно бороться с очередными приступами слез. Нет, я не имею права плакать на глазах у людей, ведь это вызовет ненужные вопросы и еще более ненужные ответы с моей стороны. Нельзя никому давать шанса разгадать мою душу. Я улыбаюсь зеркалу. Если смогу обмануть его, получится и окружающих. Я найду тебя…

Городской транспорт дает почувствовать всю полноту утренней суеты, бесконечно повторяющейся изо дня в день. Я пытаюсь прогнать из головы последние нити тянущихся ко мне воспоминаний. Ты был одним из тех, кого очень хочется назвать другом, но не позволяет здравый смысл, а я привыкла подчиняться ему. Кто ты? Прохожий в моей жизни, как множество таких же, появляющихся и исчезающих незамеченными, как эти люди, сидящие напротив. Вполне возможно, кто-то выйдет на следующей остановке, а я даже не взгляну, даже не узнаю об этом.

А ведь так лучше. Я верю, что ты все тот же, каким встретился мне два года назад. Для меня ты всегда останешься человеком, во многом созданным собственным воображением. Я не хочу разочароваться. Тот образ, который так бережно хранит моя память, слишком ценен, чтобы в одночасье развеять его, отдав в распоряжение холодному разуму.

Нет, я не буду искать тебя.

Всем привет ! Хочу поделиться своими работами, может быть кому-то пригодятся. Делались они все в разное время, потому и настрой у них тоже разный.
P.S. Заранее хочу попросить прощения у неуказанных авторов стихов и афоризмов - все они взяты с бескрайних просторов интернета и авторство было указано не всегда, так что, уважаемые, не обессудьте...

Все то, что было в дымке вечной,
По той дороге бесконечной
Ты пронеси, ты сохрани,
Не потеряй, не упусти,
Дари, забвение, дари....
И если можешь, посмотри на небеса,
Они ведь тоже смотрят на тебя!
An Ro (23/11/08)
* * *
Ночь
Накину шаль и проникая в ночь,
Я проскольжу по нитям мирозданья,
Я растворюсь в той суматохе вновь,
Как растворяется в нежаждущем желанье.

Я позабуду ту тоску и гнев,
Что так внезапно покрывали плечи,
Ведь эта суматоха дня - лишь блеф!
Меня так нежно обнимает вечер.

И я не стану восхвалять ночи расцвет,
Полночный час - не час, а лишь мгновенье,
Прочувствовать ничтожность этих лет...
И шаль моя бесшумно падает на землю.
                                           An Ro (23.09.09)
* * *
Полночь
Эту полночь ты не забудешь:
Змеею вопьется в тело,
Сдерет твою нежную кожу,
Укроет своей ледяною.  

Серебряным блеском сияя,
Вдыхая твоих волос запах
И ползая пересыхая,
Томимая адскою жаждой,  

Сжимая хрупкую шею,
Купаясь в твоей теплой крови,
Забудет про все на свете...
А ты – никогда не забудешь!
                                An Rо(21.02.10 )

* * *
Libra (лат.) – Весы
И нежный сакуровый цвет –
И твой полет, и мой расцвет…
Услышь, как ветер говорит,
Услышь его – он все решит!
Попробуй, взвесь, но все равно
На небе все уж решено…
Давным-давно, давным-давно…
An Ro (15/01/09)

i] Жизнь моя оборвется однажды:
Ты зови, не зови - не услышу,
На стекле ни следа от дыханья,
Сердца стук мой и вовсе стихнет.
Может, я умру совсем старой,
И вокруг будут плакать внуки,
И я буду тогда улыбаться,
Пересиля предсмертные муки.
Может, смерть моя будет внезапной,
Бесполезной и несправедливой,
Может, смерть моя будет полезной,
Я не просто умру, а Во Имя…
Я не знаю, как все это будет,
Может смерть моя будет трагичной,
Может, кто - то за что - то осудит,
И не во - время как - то случится.
Я не знаю, как скоро все будет,
Да и ты, наверно, не знаешь.
Раз читаешь, то жив, конечно,
Ну, а я? Ну, а я, не знаю.
Сколько б лет ни прошло, я верю,
Что письмо это будет вечным,
И сейчас я тебе обещаю:
Я вернусь, я вернусь, конечно.

An Ro
(28 августа 2010 года)[/i]
Рисунок Нади Рушевой

Скитание по чужим домам
С вечно-голодными глазами.
И нет числа тем адресам,
В которых мы убого спали.

Наутро снова в путь по бездорожью,  
По неизвекстным тропам нам идти.
И ветер холодящий кожу
Подарит нове приливы сил.

И пусть пусты у нас карманы,
И пусть мы с узелком в руке...
Хоть "завтра"  наше и туманно,  
Кто сам огонь, тот не сгорит в огне...

Жизнь (new version)
Бредовые сны