|
Это из моего раннего. Может примитивно, но и я писателем не стала. И простите за ошибки - не редактировала.
N.B. Существа и их быт, показанные в произведении, невозможно описать обычными человеческими терминами. Поэтому автором использована аллегория и герои приравнены к обычным людям.
Внутри шевелилось что-то древнее и почти забытое. Некое ощущение, которое, благодаря усердному труду и самоусовершенствованию, стерлось много тысячелетий назад, опять вступило в свои законные владения. Это один с этапов наказания – возвращение самых мерзких и отвратительных эмоций: сомнения, отчаяния, неуверенности, тревожности и…страха. Именно страх был самым основным в этом списке, ведь такие высокоразвитые существа давно не испытывали ничего подобного. Сейчас Крезельца полностью охватили эти, забытые для энурийцев, чувства. Он никак не мог утихомирить мысли в голове, которые кружились адской каруселью. Плохие предчувствия одолевали здравый смысл, а знание приговора повергало в ужас. Злоумышленникам был уготован единственный сценарий. От мрачных размышлений его отвлек чей-то твердый голос.
- Мне очень жаль, что я вынужден опять исполнять роль судьи. Злодеяние Крезельца - еще одно позорное пятно в истории нашего общества, уровень развития которого не позволяет нам лояльно относиться к ситуациям такого рода. Высшая ступень функционирования разумных существ должна полностью исключать возможность нарушения закона, именно поэтому мы так жестоко поступаем с преступниками и никакая гуманность здесь неуместна. Из-за существования таких индивидов, как Крезельц, мы вынуждены снова и снова возвращаться на шаг к примитивизму, - судья выдержал несколько секундную паузу и продолжал. - Крезельц Антарез, за нарушение закона и преступления перед нацией вы приговариваетесь к внедрению в Коловорот. Процедуру осуществить через час.
Наступила зловещая тишина. Часто говорят, что знание будущего приносит облегчение и притупляет тревогу, но здесь другой случай. Коловорот даже издалека не напоминает обычную человеческую тюрьму. Не стены и не решетки там ограничивали свободу. Да и спасительных дверей, через которые можно сбежать, в Коловороте не было. Это не здание, не территория, а целый…мир, созданный специально для исправления закононепослушных граждан. Энурийцы давно поняли бесперспективность силового перевоспитания личности и начали активно работать по данному вопросу. Много столетий спустя их усилия были вознаграждены.
Сколько прошло времени, Крезельц не знал. Может минут десять, а может пятьдесят. Этот вопрос его очень тревожил, ведь так хотелось хоть еще чуть-чуть пожить реальной жизнью, не затуманенной лживыми реальностями. Напряженность росла с каждой секундой и вскоре Крезельц уже хотел биться головой об стенку и орать на всю глотку, пытаясь утихомирить смерч мрачных мыслей.
Крезельца завели в ассимиляционную камеру и закрыли в прозрачном коконе. Сейчас его тело разложат на атомы, которые начнут постепенно ускорять, доводя до предельной скорости света и превратят в энергию. Данный энергетический поток запрограммируется соответственно подобранному логарифму случайностей. Дальше полученную субстанцию точечным импульсом направят в Коловорот, который находиться за тысячи километров отсюда. Там, в зеркальной ряби огромной сферы, зависшей в безмолвной тишине космоса, находят свое пристанище заблудшие овцы Энурии.
Крезельцу вдруг вспомнились школьные уроки о Коловороте, которые были неотъемлемой частью учебной программы. Коловорот был примитивной и грубой копией реального мира. Полностью автоматизированная система являла собой Вселенную, которая вмещала в себе шестьсот шестьдесят шесть «точек сбора» - искусственных планет. Заключенные помещались в физические тела, соответствующие данной точке сборки. Тела были слабые, подвергались множеству болезней, эмоционально нестабильные, а главное – смертные. Физическое тело оказалось самой жестокой тюрьмой. Само понятие «смерть» не ведомо энурийцам, но именно она играла основную роль в перевоспитании. Она служила главной движущей силой к осознанию необходимости изменения сознания. Огромный компьютер, которым и был Коловорот, сам подбирал точку сборки и жизненный цикл индивидуально каждому заключенному, опираясь на его характеристику и вид совершенного преступления. После окончания пребывания в точке сборки, Коловорот анализировал состояние индивида. Если необходимых изменений в характеристике не наступало, его отправляли в следующую точку сборки. И так происходило до получения ожидаемого результата. Но иногда случалось «застревание» и заключенные навсегда терялись в беспрерывных жизненных циклах, так и не найдя спасения, ведь Коловорот таил в себе подлую хитрость: каждому, попавшему сюда, блокировали память. Как можно осознать ошибку, не помня ее? Но энурийцы необычно мудры и каждый жизненный цикл включает в себя подсказки; главное – суметь их увидеть и разгадать. Память также стиралась после каждой смерти: какой прок от воспоминаний, если они не принесли освобождения. Единственное, что оставляет Коловорот – это опыт ощущения позитивных эмоций плюс задатки возможных изменений к лучшему. Прежде, чем опять выйти на свободу, энуриец может тысячелетиями метаться между планетами, воспринимая каждую новую жизнь как единственную реальную, даже не пытаясь исправиться. А потом однажды он вдруг осознает весь бред своего существования в точке сборке и тогда начинается долгий путь к свободе. В истории было единичные случаи освобождения после первого жизненного цикла, но это большая редкость. В среднем необходимо около сто пятидесяти-двухсот внедрений…
Воспоминания прервало нарастающее ощущение тепла во всем теле. Через несколько секунд тепло превратилось в жар и камеру потряс душераздирающий крик
P.S. Учитель Хао лежал на грязной соломенной подстилке. Дряхлый старик с порезанным морщинами лицом и одетый в лохмотья, отсутствующе уставился на потолок. Судя по тяжелому и хриплому дыханию, жить осталось ему не долго. Он все время что-то бубнил себе под нос, но Ха Сян никак не мог расслышать слов. Наконец, наклонившись достаточно низко, он разобрал одну повторяющуюся фразу: «Остановите колесо, остановите колесо». Ха Сян не мог вразумить, о чем толкует учитель, а тот все настаивал на своем. Вдруг старик издал шипящий звук, пару раз судорожно дернулся и затих. Но путь его только начался…
|
Впрочем, когда творческий кризис наступит - один хрен тоска 
