Flesh and bone.

День за днем проходят легко. Сегодня уезжает мама.
Она сказала, что будет скучать, и я выдавила: я тоже.
И я не знала, что еще нужно было ответить. Я умею врать, видишь. Я же совсем не буду скучать.
Она тоже соврала, это точно.
И я ушла. Как-бы-домой.

По дороге мне встретился наркоман. Я подумала: кто бы сомневался.
Кто бы сомневался!
Меня любят наркоманы, калеки и дети. Я как магнит. Обозленный магнитик для сбора отбросов.
Стандартно - красный свитер, тихий голос, запавшие щеки и печальные глаза: простите, у вас не найдется несколько рублей?
Найдется. А что случилось?
Болеешь?
Да?
А чем, ну-ка?
- Не ври мне.
Я повторяю ему: не ври мне. Ты просто пристрастился к обезболивающим. И еще к кое-чему похуже.
Примерно с полгода назад.
Я это точно знаю, поэтому: не ври мне.
Но и болеет тоже. Какой-то хренотенью с труднопроизносимым названием. Будем проще: его центральная нервная система разрушается.
Я говорю ему:
- Да ладно, с кем не бывает.
И правда? С кем не бывает? Со всеми могло быть.
он говорит тихим голосом без интонаций о своей болезни, пытается обратить мое внимание на него, заглядывает в глаза: ты правда знаешь, как мне помочь?
на самом деле, все, что мне оставалось сделать, это отдать ему пачку обезболивающих и сказать:
- Удачи, приятель.
И я сделала все по инструкции. Все идет по плану, так?
Во всяком случае, он был рад.
А я подумала: как хорошо, что обошлось только этим.

А еще я помню, как мы во второй раз пошли прогуляться с S. Пошел небольшой дождь, он пытался натянуть на меня свою куртку, а я отказывалась и злилась.
Потом мы долго стояли на светофоре перед парком, а он спросил:
- В кого у тебя ты глаза?
Я сказала - ни в кого, и отвернулась.
Что, в соседа? - язвительно заулыбался он, а я засмеялась и сказала, что он просто придурок.
В тот вечер было невыносимо холодно, и меня все еще что-то совсем немного в нем привлекало.