Без названия

Когда я возвращалась домой затемно, волоча за собой санки, в мокрых варежках и с окоченевшими пальцами ног, бабушка надевала мне толстые шерстяные носки, которые заботливо грела на печке к моему приходу. В кухне пахло котлетами и луковым печеньем, тихо играло радио, две кошки спали в кресле у окна, свернувшись инь-янем. Завтра утром с санками за ёлкой. Вечером разбирать коробки с игрушками. Потом Новый год и подарки! В шкафу уже спрятаны новенькие коньки.
Ещё верится в чудеса, но уже не очень в Деда Мороза.
За окном падает медленный снег, а впереди почти две недели каникул!
И всё вокруг твоё, всё тебе и для тебя! И эта ёлка, и снег, и Новый год, и даже тёплые шерстяные носки.
Это было счастье. Но кто тогда догадывался об этом, кто об этом думал? В нашем обиходе не было такого слова.
Счастье… Это представлялось чем-то взрослым, что с нами случится, когда мы вырастем. А детство – оно не о том.
Я не знаю, бывает ли долгое счастье, бывает ли его много? Наверное, нет.
Человеку нельзя много счастья. Мы не умеем, мы не справляемся, мы не знаем, как с ним жить. Складывается впечатление, что всё непременно должно быть тяжело, трудно и преисполнено патетики. Словно простота удешевляет важность любого момента, а дары кажутся незаслуженными и пугают отсроченной оплатой.
Это смешно, но иногда достаточно тёплых носков, достаточно просто запаха котлет из кухни, если кто-то готовит их для тебя.
Елена Касьян