...

Неизлечимо одиноки, больны, непоняты и затоптаны в грязи осточертевшей серой обыденности, копоти, смрада. Скованные тоской по чему то давно утраченному, тому чего уже не вернуть. Эта рана врядли уже заживет, ведь ее постоянно точит грязь, которая повсюду. И иммунитет как назло совсем ослаб. Уже приходит усталость, уже приходит отупение и деградация, уже не кажутся бесконечно далекими старость и смерть. Мой нос уже почти не чувствует летних ароматов. Уши перестают воспринимать радостый шепот листвы, пение птиц и плеск родников. Мир в моих глазах как будто потусклел, выцвел. Радость людей их смех ранят меня, этого раньше небыло.
Музыка которую я раньше слушал теперь не более чем набор ужасных коляще-режущих звуков, идущих приступом на остатки и без того лежащей в руинах психики. На смену ей приходит музыка, дарующая покой и умиротворение своей мелодичностью и грацией нот. Дарующая забытье и побег от самого себя, хотя бы на время. Как лекарство, для души, как покаяние. Как чудесная ладья, переносящая узника со скалистого безжизненного острова на цветущий садами берег...

И сегодняшним, самым обыденным днем, я с чашкой крепкозаваренного чая, в своей неизменной водолазке, как и десяток лет назад жду осенних штормов, жду ухудшения погоды и дождя, я жду когда загорится листва на деревьях и повсюду появятся яркие всполохи, и осенняя грусть захлестнет город. Тогда я выйду на улицу во время дождя и пойду серой тенью по своему вытоптанному за годы маршруту. Я должен выйти на улицу и проверить способен ли я, не очерствел ли душой для того чтобы принять это осеннее причастие... Вдохнуть полную грудь сырого дождливого воздуха, впитать и прочувствовать сердцем весь этот чарующий осенний мелонхолический мир и расстворившись в нем без остатка, хотя бы некоторое время побыть собой, истинным, подлинным я, без границ, обязательств перед кем или чем либо, бесплотным духом что скитается между людей чуть ли не с самых первых лет своей жизни.
Как же легко и хорошо было в детсве и в какие глубины отчаяния человека способно загнать потворство страстям, излишние желания и безграничная жажда знаний, которые, по сути своей, лишь отравляют наше бытие.

Эта история как последний вдох перед погружением в сон, бесконечный, полный покоя и тишины, в котором не будет ни плетей, ни волчьих оскалов, ни не знающих пощады и перемалывающих все живое и неживое маховиков времени, где не нужно будет как канатоходцу идти по натянутому тросу над пропастью кишащей всеми кошмарами жизни. Не нужно будет учиться отличать хорошее от плохого в конце концов поняв что такое разделение просто не имеет смысла. А имеет ли смысл и цену жизнь? Имеет, но только тогда когда она почти прожита. Тогда она и превращается в тот чудесный родник напиться из которого, утолив жажду невозможно. Эта жажда ни один год мучала и меня и миллионы других людей. Но и этот спиральный виток, преодолевается привыкающим ко всему человеком. Здесь бессильны всякие слова и вдохновенные речи. Ключ открывающий темницу человек должен отыскать сам. Это чувство останеться со мной до самых последних минут.
И если вдруг в один из осенних дождливых дней, ты увидишь человека, кружащегося от радости, подставив руки и лицо холодным каплям дождя, знай это я. Если ты увидишь как кто то сорвал и крутит в руке бордовую травинку, рассматривая ее под разными углами зрения как будто драгоценный камень, не обращая внимания на проходящих мимо людей, знай что и это был я. Я был и маленькой девочкой собирающей осеннюю листву для композиций, и мальчишкой снимающим осенние пейзажи на мобильный телефон, и паренем записывающим что то в бумажный блокнот и хмурым ворчливым стариком в сером пальто на набережной...

Всем им и всем тем кто не желая взрослеть, противостоял миру грязи, безумств и пошлости. Поэтам, музыкантам и другим людям, творившим во имя красоты, своей нежностью и теплом, согревшим и продлившим жизни миллионам затерявшихся в безднах отчаяния и мрака, сердец... Всем вечным детям, посвящаеться эта небольшая ист