Открытия и размышлизмы

"Когда читаешь хорошие стихи, увлекательную прозу, когда слушаешь красивую музыку, смотришь любимый фильм или концерт интересной группы... И когда при этом тебя не касается никакая мерзость социума, то видишь себя вознёсшимся над всем мерзким и мелким, и говоришь: раде этого мгновения и стоит жить.
И когда находишься в таком озарённом состоянии, почему-то знаешь, что сейчас смерть придти не может. А ещё говоришь себе: пусть даже ты ничего собой не представляешь, ничего дельного после себя не оставишь, зато жизнь твою, на всём её протяжении, хоть на миг, но многократно озаряло творчество действительно достойных людей. " Двамал.

Созидающий башню сорвется,
Будет страшен стремительный лет,
И на дне мирового колодца
Он безумье свое проклянет.

Разрушающий будет раздавлен,
Опрокинут обломками плит,
И, Всевидящим Богом оставлен,
Он о муке своей возопит.

А ушедший в ночные пещеры,
Или к заводям тихой реки
Повстречает свирепой пантеры
Наводящие ужас зрачки.

Не спасешься от доли кровавой,
Что земным предназначила твердь.
Но молчи: несравненное право -
Самому выбирать свою смерть.

… альтернативной логики) Вот еще одна притча.
Два раввина схлестнулись в жарком богословском споре. Один из них, полностью уверенный в своей правоте, не зная, как переубедить оппонента , вскочил и, воздев руки к небу, воскликнул: «Господи, если я прав, пусть эти стены обрушатся на нас!» И стены задрожали и начали валиться. Второй также вскочил и воскликнул: «Господи, если прав - я, пусть эти стены перестанут рушиться!» И они остановились и замерли. Оба спорщика мгновенно остыли, переглянулись и одновременно пришли к единому мнению: «А правота-то вообще не имеет никакого значения»…
Я давно догадывался об этом, но как-то не формулировал. Вообще, правота бывает очень страшной. Когда человек говорит: «Я полное дерьмо и ничего не достиг в жизни», то вполне возможно, что он прав, но эта правота не должна «рушить стены». Если хорошенько подумать, особенно посмотрев на ситуацию «сверху», с некоторого расстояния, то что произошло от того, что я действительно ничего не достиг в жизни? Миллиарды людей, живших до меня, исчезли бесследно вместе со своими достижениями или их отсутствием. Какое чувство это вызывает во мне? Горечь, жалость и сочувствие к ним. Я всего лишь один из них и так же бесследно исчезну в назначенный час и чуть позже исчезнут и все материальные и нематериальные достижения, связанные с моей жизнедеятельностью. Буду ли я лгать себе, если скажу, что вполне разумно будет включить и самого себя в эти жалость и сочувствие, в это безоценочное милосердие, которое я испытываю к давно ушедшим людям? Нет, я не чувствую в этом самообмана.
Если же поразмыслить еще глубже, то выясняется странная вещь. Осознание собственного ничтожества уязвляет не меня, а мою собственную гордыню, с которой я так прочно сросся, что не замечаю разницы между собой и ей. Малейший, вызванный волевым усилием, «зазор» между мной и ей – и горечь от осознания собственной несостоятельности исчезает или, как минимум, сильно ослабляется. Тут главное – не скатиться в противоположность самооправдания, которое также является оценочным мнением и может начать раздувать гордыню с другого бока.
Итак, что же является полноценной альтернативой логики? Безоценочное милосердие, оно же зачаток любви. И если зачаток её обладает такой силой и властью, то на что же способна сама Любовь?

Молодой еврей пришёл к известному нью–йоркскому раввину и заявил, что хочет изучить Талмуд.
— Ты знаешь арамейский? — спросил раввин.
— Нет.
— А иврит?
— Нет.
— А Тору в детстве учил?
— Нет, ребе. Но вы не волнуйтесь. Я закончил философский факультет Беркли и только что защитил диссертацию по логике в философии Сократа. А теперь, чтобы восполнить белые пятна в моих познаниях, я хочу немного поучить Талмуд.
— Ты не готов учить Талмуд, — сказал раввин. — Это глубочайшая книга из всех, написанных людьми. Но раз ты настаиваешь, я устрою тебе тест на логику: справишься — буду с тобой заниматься.
Молодой человек согласился, и раввин продолжил.
— Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдёт умываться?
У молодого философа глаза на лоб полезли.
— Это тест на логику?!
Раввин кивнул.
— Ну, конечно, тот, у кого грязное лицо!
— Неправильно. Подумай логически: тот, у кого грязное лицо, посмотрит на того, у кого лицо чистое, и решит, что его лицо тоже чистое. А тот, у кого лицо чистое, посмотрит на того, у кого лицо грязное, решит, что сам тоже испачкался, и пойдёт умываться.
— Хитро придумано! — восхитился гость. — А ну–ка, ребе, дайте мне ещё один тест!
— Хорошо, юноша. Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдёт умываться?
— Но мы уже выяснили — тот, у кого лицо чистое!
— Неправильно. Оба пойдут умываться. Подумай логически: тот, у кого чистое лицо, посмотрит на того, у кого лицо грязное, и решит, что его лицо тоже грязное. А тот, у кого лицо грязное, увидит, что второй пошёл умываться, поймёт, что у него грязное лицо, и тоже пойдёт умываться.
— Я об этом не подумал! Поразительно — я допустил логическую ошибку! Ребе, давайте ещё один тест!
— Ладно. Два человека спускаются по дымоходу. Один вылезает с чистым лицом, другой — с грязным. Кто из них пойдёт умываться?
— Ну... Оба пойдут умываться.
— Неправильно. Умываться не пойдёт ни один из них. Подумай логически: тот, у кого лицо грязное, посмотрит на того, у кого лицо чистое, и не пойдёт умываться. А тот, у кого лицо чистое, увидит, что тот, у кого лицо грязное, не идёт умываться, поймёт, что его лицо чистое, и тоже не пойдёт умываться.
Молодой человек пришёл в отчаяние.
— Ну поверьте, я смогу учить Талмуд! Спросите что–нибудь другое!
— Ладно. Два человека спускаются по дымоходу...
— О, Господи! Ни один из них не пойдёт умываться!!!
— Неправильно. Теперь ты убедился, что знания логики Сократа недостаточно, чтобы учить Талмуд? Скажи мне, как может быть такое, чтобы два человека спускались по одной и той же трубе, и один из них испачкал лицо, а другой — нет?! Неужели ты не понимаешь? Весь этот вопрос — бессмыслица, и если ты потратишь жизнь, отвечая на бессмысленные вопросы, то все твои ответы тоже будут лишены смысла!

Известный экзистенциальный психолог С. Мадди отмечает, что всякий раз, когда мы встаем перед необходимостью выбирать, мы должны помнить, что на самом деле перед нами всегда всего два варианта выбора. Выбор в пользу прошлого – или выбор в пользу будущего.
Выбор в пользу прошлого. Это выбор в пользу привычного и знакомого.
В пользу того, что уже было в нашей жизни. Выбирая прошлое, мы выбираем стабильность и знакомые пути, сохраняем уверенность в том, что завтрашний день будет похож на сегодняшний. Не нужно никаких перемен и никаких усилий. Все вершины уже достигнуты, можно почивать на лаврах. Или, как вариант – нам плохо и трудно. Но хотя бы знакомо и привычно. И кто знает, может, в будущем, будет еще хуже…
Выбор в пользу будущего. Выбирая будущее, мы выбираем тревогу. Неизвестность и непредсказуемость. Потому что будущее – настоящее будущее – невозможно предсказать. Будущее невозможно предвидеть и предсказать, но возможно планировать. Однако нередко планирование будущего – это планирование бесконечного повторения настоящего. Нет, настоящее будущее – это неизвестность. Поэтому этот выбор лишает нас покоя, и беспокойство поселяется в душе… Но развитие и рост лежат только в будущем. В прошлом его нет, прошлое уже было и может только повторяться. Другим оно уже не будет.
Итак, всякий раз в ситуации серьезного (а иногда и не очень) выбора перед нами встают фигуры двух ангелов, одного из которых зовут Спокойствие, а другого – Тревога. Спокойствие указывает на хорошо проторенную вами или другими людьми дорогу. Тревога – на тропу, упирающуюся в непролазный бурелом. Вот только первая дорога ведет назад, а вторая – вперед.
Старый еврей Авраам, умирая, подозвал к себе своих детей и говорит им:
- Когда я умру и предстану перед Господом, то он не спросит меня: «Авраам, почему ты не был Моисеем?» И не спросит: «Авраам, почему ты не был Даниилом?» Он спросит меня: «Авраам, почему ты не был Авраамом?!».
Как сделать правильный выбор? Если, как уже было сказано, настоящее будущее предсказать нельзя, то как же понять, верен твой выбор, или нет?
В этом – одна из маленьких трагедий нашей жизни. Правильность выбора определяется только результатом. Который – в будущем. А будущего нет… Осознавая эту ситуацию, люди нередко пытаются этот результат запрограммировать, играть наверняка. «Я сделаю это тогда, когда будет совершенно ясно… Когда появится четкая альтернатива…» - и нередко решение откладывается навсегда. Потому что никто и никогда не принимал решения завтра. «Завтра», «потом» и «как-нибудь» не наступят никогда. Решения принимаются сегодня. Здесь и сейчас. И начинают реализоваться тоже в тот же момент. Не завтра. А сейчас.
Тяжесть выбора определяется также и ценой, которую мы должны заплатить за его реализацию. Цена – это то, чем мы готовы пожертвовать ради того, что наш выбор был реализован. Выбор без готовности платить цену – импульсивность и готовность принять роль жертвы. Жертва принимает решения, но, столкнувшись с необходимостью платить по счетам, начинает жаловаться. И искать то, на кого бы свалить ответственность. «Мне плохо, мне тяжело, мне больно» - нет, это не слова жертвы, это просто констатация факта. «Если бы я знал, что будет так трудно…» - Жертва может начинаться с этих слов. Когда начинаешь понимать, что, принимая решение, не думал о его цене. Один из важнейших вопросов жизни – «а стоит ли оно того». Цена альтруизма – забвение себя. Цена эгоизма – одиночество. Цена стремления быть всегда для всех хорошим – нередко болезнь и гнев на себя.
Осознав цену выбора, мы можем его изменить. Или оставить все, как есть – но уже не жалуясь на последствия и возлагая на себя всю ответственность.
Ответственность – это готовность принять на себя статус причины того, что произошло – с вами или с кем-нибудь другим (по определению Д.А.Леонтьева). Признание того, что именно вы – причина происходящих событий. Что то, что сейчас есть – это результат вашего свободного выбора.
Одним из тяжелых последствий выбора является то, что на каждое «да» всегда приходится «нет». Выбирая одну альтернативу, мы закрываем перед собой другую. Мы приносим одни возможности в жертву другим. И чем больше возможностей – тем тяжелее нам приходится. Наличие альтернатив нас иногда буквально разрывает на части… «Надо» и «хочу». «Хочу» и «хочу». «Надо» и «надо». Пытаясь разрешить этот конфликт, мы можем прибегнуть к трем уловкам.
Уловка первая: пытаться реализовать сразу две альтернативы. Устроить погоню за двумя зайцами. Чем она заканчивается – известно из той же поговорки. Ни одного не поймаешь. Потому что на самом деле выбор не сделан, и мы остаемся там же, где и были до начала этой погони. Страдают в результате обе альтернативы.
Уловка вторая: сделать выбор наполовину. Принять решение, совершать какие-то действия для его реализации – но мыслями постоянно возвращаться обратно, в точку выбора. «А вдруг та альтернатива лучше?». Нередко это можно наблюдать у моих студентов. Они приняли решение прийти на занятие (потому что надо), но душой они отсутствуют на нем, находясь где-то там, где хочется. В итоге их нет на занятии – есть только их тела. И их нет там, где они хотят быть – там только их мысли. Значит, для этого момента, в данное время их вообще не существует. Они мертвы для жизни здесь и сейчас… Выбрать наполовину – это умереть для реальности… Если уж сделал выбор – закрывай другие альтернативы, и погружайся в дело…
Уловка третья: ждать, когда все само собой образуется. Не принимать никаких решений, надеясь, что какая-то из альтернатив сама собой отпадет. Или что кто-то другой сделает выбор, который мы объявим очевидным… На этот случай есть утешительное выражение «Все, что ни делается – все к лучшему». Не «все, что я делаю», а «все, что делается» - то есть совершается само собой или кем-то другим, но не мной… Еще одна волшебная мантра: «все будет хорошо….». Ее приятно услышать от близкого в трудный момент, и это понятно. Но иногда мы ее шепчем себе сами, уклоняясь от решения. Потому что одолевают страхи: а вдруг решение будет поспешным? Вдруг стоит еще подождать? Хотя бы до завтра (которое, как известно, не наступает никогда)… Когда мы ждем, что все само собой образуется, мы, разумеется, можем оказаться правы. Но чаще происходит иначе – все само собой образуется, но не так, как нам бы хотелось.
А еще бывают максималисты и минималисты, о которых замечательно написал Б.Шварц в книге "Парадоксы выбора". Максималисты стремятся сделать наилучший выбор – не просто свести к минимуму ошибку, но выбрать самую лучшую альтернативу из всех, что есть. Если покупать телефон – то самый лучший по соотношению цена-качество; или самый дорогой; или самый новый и «продвинутый». Главное – чтобы он был «самый». В противовес максималистам выступают минималисты. Они стремятся выбрать тот вариант, который наилучшим образом удовлетворяет их потребности. И телефон тогда нужен не «самый», а чтобы звонил и смс отправлял – и достаточно. Максимализм осложняет выбор, потому что всегда остается шанс, что где-то что-то будет лучше. И эта мысль не дает покоя максималистам.
Выбирать бывает тяжело, но отказ от принятия решения влечет за собой гораздо более тяжелые последствия. Это так называемая экзистенциальная вина. Вина перед самим собой на неиспользованные в прошлом возможности. Сожаление об упущенном времени… Боль от непроизнесенных слов, от невыраженных чувств, возникающая тогда, когда уже поздно… Нерожденные дети… Невыбранная работа… Неиспользованный шанс… Боль, когда уже невозможно отыграть назад.
Экзистенциальная вина – ощущение предательства самого себя. И от этой боли мы тоже можем прятаться. Например, громко заявлять, что я никогда ни о чем не жалею. Что все прошлое я отбрасываю назад, без сомнений и оглядки. Но это – иллюзия. Наше прошлое невозможно отцепить и отбросить назад. Можно его игнорировать, вытеснять из сознания, делать вид, что его нет – но отцепить невозможно, разве что ценой полного забвения собственной личности… Куда бы мы не устремились – всюду тащим телегу своего прошлого опыта. «Глупо сожалеть о том, что было». Нет, сожалеть не глупо… Глупо, наверное, будет игнорировать тот факт, что когда-то поступил неверно. И игнорировать возникающие при этом чувства. Мы – люди. И отбрасывать боль не умеем.

Итак, находясь перед необходимостью серьезного жизненного выбора, можно осмыслить следующее:


- В пользу прошлого или в пользу будущего мой выбор?

- Какова цена моего выбора (чем я готов пожертвовать ради его реализации)?

- Мой выбор продиктован максимализмом или минимализмом?

- Готов ли я принять всю ответственность за последствия выбора на себя?

- Сделав выбор, закрываю ли я все остальные альтернативы?

- Делаю ли я выбор целиком, или же только наполовину?

- И, наконец, остается вопрос смысла: «Зачем я это выбираю?

автор текста Илья Латыпов

мой комментарий:
"Цена эгоизма – одиночество."
Тогда получается, что раз я заплатил за что-то положенную цену, то владею этим законно? Т.е. - имею на это право и мне не за что себя укорять)
"Экзистенциальная вина – ощущение предательства самого себя."
Тут, мне кажется, имеется достойный выход, не являющийся самооправданием. Нужно просто понять, что сделав один выбор в прошлом, я предал себя одним способом, а если бы сделал другой - то предал бы другим. "Забить" это ощущение можно только изнурительными трудами и заботами, сама избыточность которых якобы дает право на ощущение "достойно прожитой жизни", т.е. точно такой же иллюзии как и "вина", только более извращенной) На нынешнем этапе моего развития мне видится (возможно, со временем это мнение изменится или усовершенствуется), что нет ни вины, ни достижения. В реальности мы все - жертвы невольного попадания в эту жизнь, а потерпевший не может быть подсудимым.)
И в завершение комментария небольшая притча:
Пришел юноша к мудрецу и спросил его: "Учитель, что мне делать? Жениться или нет?" А старец ему ответил: "Поступай как хочешь. Все равно пожалеешь".

Сегодняшний день – ощущение
Последнего мига весны.
Вдруг, станет он днем истощения
И прекращенья вины?

Такое мое допущение
Дрожит, как обрывок струны,
И вслед за коротким смущением –
Лишь летние зыбкие сны…

Очередной возрастной кризис "Сильно за сорок" выглядит так:
Внезапно перестаешь взрослеть и не понимаешь, что же делать дальше...

Иосиф Бродский
Одиночество



Когда теряет равновесие
твое сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из под ног,
как палуба,
когда плюет на человечество
твое ночное одиночество, -
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и -- кстати -- самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.

Но лучше поклоняться данности
с глубокими ее могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими ее дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.

Да. Лучше поклонятся данности
с убогими ее мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.

Глеб Горбовский

СТРОФЫ

Предпочитаю месяц май
осенним таинствам во мраке.
Любовь к промозглой стуже - враки,
Предпочитаю месяц май!

Дух исповедует любовь.
Суть одиночества туманна.
Душа не прочь вкусить обмана,
но - исповедует любовь.

Как эта улица темна.
Здесь мне обещано свиданье
с мечтой, пронзившей мирозданье...
Но как же улица темна!

Вспомнилось старое стихотворение, очень точно передающее состояние одиночества. К счастью, я очень недолго пробыл в нем, но воспоминание об этом останется наверное на всю жизнь...

Страшней всего - остаться одному.
Таскать по свету душу, как суму.
Стучать в дома, завешенные тьмой,
и всякий раз - не попадать домой.

К очередному двигаясь мирку,
где выдают любовь по номерку,
тому - сплясать, тому - погладить круп,
того - обмыть, как обмывают труп,
другому - взвесить пёрышко ума...
Была б на гвоздь повешена сума.
Глеб Горбовский.

Мальчики и девочки! Каждый из нас, даже самый никудышный человек, - "гвоздь" для чьей-то "сумы", окончание мытарств и обретение себя, отраженного в чьей-то душе. Давайте будем хотя бы чуточку бережнее относиться друг к другу, зная о такой исключительной ценности всех людей. И себя.